Сергей Гавриш: «Мы смотрим на весь мир как на наш рынок»

Главная / Медиа / Новости / Сергей Гавриш: «Мы смотрим на весь мир как на наш рынок»

Дата: 20.07.2018 в 14:33

 Сергей Гавриш:

«Мы смотрим на весь мир как на наш рынок»

 

В этом году группа компаний «Гавриш» отмечает 25 лет

 

 

 

 

 

Несмотря на  то, что с момента основания из небольшой частной фирмы она превратилась в  крупный международный холдинг, для селекции четверть века — это только начало, говорит основатель компании, доктор сельскохозяйственных наук Сергей Гавриш.

 

— Сергей Федорович, расскажите, какой была компания 25 лет назад, и чего удалось добиться за прошедшее время?

 

— 25 лет назад компанию создавали четыре человека, чуть позже добавилось еще несколько, чтобы вести бухгалтерию, склад. Мы — выходцы из Тимирязевской академии — арендовали помещение на ВДНХ. У нас не было ни стола, ни стула, ничего своего. Работали на полном энтузиазме и свято верили, что создадим лучшую в России селекционную компанию. Тогда работали селекционные институты, опытные станции, но  частных фирм не было. Мы подумали: чем мы хуже De Ruiter, Rijk Zwaan или Vilmorin? У нас был опыт и амбиции и  уже были гибриды томата, которые выращивали в стране, так что нас знали, и мы с оптимизмом начали работать. Затем пришло понимание, что настоящая селекционная фирма — это огромная организация со складами, лабораториями, машинами по доработке и калибровке семян, опытными станциями, с сотнями сотрудников…

 

Сейчас у нас работает более 800 человек, есть огромные склады и современное оборудование, выведены десятки сортов и  гибридов различных овощей. Если раньше мы  вели селекцию узкой линейки овощей защищенного грунта, то теперь не только расширили ее, но и 10 лет назад начали работать с открытым грунтом. У нас есть селекционные центры в  России, в Турции и  Иордании, мы  стали одной из ведущих фирм в  мире по селекции томата и огурца для защищенного грунта. Наши гибриды покупают не  только внутри страны, но и за рубежом — в Голландии, Франции, Италии и др. В российских зимних теплицах нашими гибридами занято более 1−1,2 тыс. га — примерно треть от всего объема. В пленочных — также свыше 1 тыс. га. По огурцам мы  занимаем около 30% рынка, по томату — примерно 20%, но хотелось  бы больше, и  мы будем расти.3

 

— Почему возникла потребность создать селекционные центры за рубежом?

 

— Мы ведем селекцию не только для России, но и Средней Азии, Ближнего Востока, поскольку работать только для одной страны — значит ограничивать себя. Что такое Россия с  точки зрения защищенного грунта? Это около 3 тыс. га зимних теплиц и  примерно 10−12 тыс. га  пленочных. Для сравнения, в  Турции теплицы занимают 40 тыс. га, в  Иране  — 50 тыс. га, в Китае  — 1 млн га. Какой смысл вести селекцию только для наших 13−15 тыс. га, когда есть такие огромные рынки? Чем больше объем  — тем выгоднее. Мы  хотим и  может делать намного больше, поэтому смотрим на весь мир как на наш рынок.

 

Сейчас мы  продаем на  экспорт примерно такой же объем семян как в России — за рубежом нашими гибридами занято в  сумме около 1,5 тыс. га, но это только начало. Мы  должны поставлять на  внешний рынок гораздо больше, чем на внутренний, потому что там намного больше площади теплиц. Нюанс в том, что в других странах совершенно другие болезни растений и  требования к  овощам. Мы должны это учитывать, а  для этого  — вести селекцию не в России, а там. Мы создаем гибриды именно для их условий, такие, которые нравятся местным потребителям. Селекционная фирма не  может быть только национальной, зарубежные компании работают точно также и продают семена по всему миру.

 

Селекция  — такая высокоинтеллектуальная область, где нужны знания, передовые технологии и  оборудование. Сейчас селекция — это молекулярные маркеры, гаплоиды (клетки с одинарным набором генов), редактирование генома. Не каждая страна может позволить себе заниматься селекцией на  современном уровне.

 

— Планируете создавать селекционные центры еще в каких-то странах?

 

— Одна из  приоритетных стран  — Иран, мы  с ним работаем больше 10 лет, периодически арендуем там теплицы, проводим отбор и селекцию. В Турции у нас тоже земля и  теплицы в аренде, а вот в Иордании  — в собственности. Но создавать такие станции как в Иордани — довольно дорогое удовольствие, это миллионы долларов.

 

Сейчас для нас больше актуальна задача развития в России базы семеноводства. Мало создать гибрид, его потом нужно тиражировать, размножать, а для этого нужны теплицы, оборудование, специалисты. В мире существует разделение труда: Китай и  Индия занимаются семеноводством, там есть фирмы, которые размножают семена, мы  отдаем свои сорта и  гибриды им, а также другим странам, где развито семеноводство. Но это можно делать и в России. Здесь у нас пока нет базы, нам нужны десятки гектаров теплиц, поэтому сейчас стоит задача их строительства, закупки оборудования, обучения кадров.

 

— Сейчас тепличная отрасль  — популярное направление для инвестиций. На  ваш взгляд, насколько успех реализации проектов зависит от выбора гибридов?

— По сравнению с другими государствами, наши 3 тыс. га зимних теплиц  — это капля в море. Хотя в последнее время вводится по 200−250 га в год, сделан рывок в развитии отрасли, но  для такой страны как наша этого пока мало. Поэтому развивать сектор нужно, но при этом производство должно быть рентабельным, а для этого нужны современные теплицы, гибриды, специалисты.

 

 

 

Гибрид  — основа всей технологии, от его выбора зависит, что вы получите в итоге. Гибридов очень много и  выбор определяет не  только урожайность, но и другие факторы. Мы  считаем, что каждый агроном обязан постоянно изучать рынок, смотреть, что нового появилось в селекции, все время сравнивать. Когда мы начинали, у нас был гибрид томата Карлсон, который давал 18−19 кг/м2  — это была рекордная урожайность! Потом у нас появилась Верлиока с 30 кг/ м2, и  это была революция, такой сбор казался феноменальным. Затем мы вывели Алькасар (45кг/м2), Таганку (67 кг/м2). Сейчас наши гибриды дают 75−80 кг/м2, а  с  технологией светокультуры можно получать 100−120 кг/м2. Конечно, для этого нужны идеальные условия, но должен быть и  генетический потенциал. Кроме того, существует мода на гибриды, поэтому сейчас выбирают не  только урожай, важна и  форма плодов, цвет, вкус, запах. Например, томаты черри низкоурожайные, но они востребованные и дорогие. Или сливовидные — наш гибрид Т34 показывает не самую высокую урожайность, но за счет оригинальной формы, цвета и  вкуса он  популярен, его активно выращивают. И рентабельность у него лучше, чем у более крупных и урожайных гибридов. Так что от выбора гибрида в  значительной степени зависят экономические показатели тепличных комбинатов.

 

—  Вы  упомянули, что агроном должен постоянно смотреть, что появляется на рынке. Как фирма «Гавриш» помогает специалистам в этом плане?

— У каждого гибрида есть сортовая технология — как на нем получить максимальную урожайность. Мы  знаем их особенности, нюансы и делимся этим — каждый год организуем курсы повышения квалификации, учим агрономов работать с нашими гибридами. Кроме того, несколько раз в  год проводим семинары, дни открытых дверей в  селекционных центрах, показываем наши новинки, говорим об их отличиях, рассказываем, над чем работаем. Мы  издаем специализированные журналы, чтобы каждый агроном мог почитать о новинках, об особенностях выращивания. Также у нас есть технологическое сопровождение наших гибридов  — специалисты фирмы выезжают в  хозяйства и консультируют их. Без этого трудно рассчитывать на хорошие показатели. Представьте, что вам дали машину без техпаспорта и  не объяснили, что и как делать. Как долго придется ее  осваивать и все ли пойдет благополучно? То же и с гибридом. Нужно объяснить, что и как делать, в какие сроки. Сопровождение включено в стоимость семян, это не  дополнительная услуга.

 

Конечно, не  каждая селекционная фирма ведет такую просветительскую работу, но мы этим занимаемся, в том числе потому что это позволяет получать обратную связь. Лучший способ убедить человека — дать попробовать. Мы проводим сортоиспытания, сравниваем результаты разных комбинатов, агрономы делятся опытом — что понравилось, что нет. Мы учитываем их пожелания в своей работе: где-то гибриду нужно добавить устойчивости к мучнистой росе, где-то — яркости, где-то плоды осыпаются и нужно это убрать. Мы  ведем этот диалог 25 лет, и, наверное, наши успехи  — результат того, что мы тесно общаемся с производством.

 

— В чем конкурентные преимущества ваших гибридов по сравнению с импортными?

 

— По  урожайности, качеству плодов они ничем не уступают голландским или французским, но  при этом адаптированы к  нашим условиям. У  нас семь световых зон от  Мурманска до  Кисловодска, и не может быть одного сорта, который бы везде одинаково себя показывал. Мы  для каждой зоны, для конкретных условий делаем свои гибриды.

 

— А если говорить о цене?

 

— Российские семена, конечно, дешевле зарубежных. Но  не  стоит рассчитывать на то, что семена будут стоить дешево, поскольку современная селекция  — это большие затраты. Например, строительство 1га селекционных теплиц обходится в 250 млн. руб., плюс расходы на электроэнергию, газ, оплату работы сотрудников. Все это приходится учитывать в  себестоимости семян. Хорошие современные гибриды не могут быть дешевыми. Например, одно семечко томата стоит 20−30 руб.

 

— Еще одно направление фирмы  — питомники декоративных и  плодовых культур, которыми вы  занимаетесь с  2006 года. Почему решили пойти в этот сектор?

 

— С  одной стороны, для диверсификации бизнеса, поскольку семена  — это сезонный товар, продажи идут в  основном весной. Мы  и  на зарубежные рынки вышли в том числе для того, чтобы расширить период торговли. Продажи в  питомниках идут весной и осенью. Кроме того, у нас была земля под Тулой, которую мы покупали для селекционного центра, но  в  итоге решили создать его в Краснодарском крае. Размножать семена и растения — примерно одно и  то же, поэтому решили заложить питомник, тем более что были подходящие специалисты. За 10 лет мы стали самым крупным питомником на  рынке декоративных растений в  России. Он занимает более 250га, в год мы продаем свыше 150−200 тыс. растений, но еще не вышли на проектную мощность. Лет через пять-семь рассчитываем реализовывать до 0,5 млн. растений в год. При этом мы  не  просто размножаем их, но и дорабатываем, создаем новые формы.

 

 

 

 

 

—  Над чем сейчас работает ваша фирма?

 

— Я  45 лет занимаюсь селекцией томата и еще не создал того, на чем можно остановиться  — это непрерывный процесс, который не  имеет границ. Появляются новые заболевания и  нужно выводить гибриды, устойчивые к  ним. Но меняются технологии: если раньше мы заражали растения и оценивали результаты, то сейчас работаем с  молекулярными маркерами, по генотипу, поэтому сейчас осваиваем лабораторию гаплоидов. Пытаемся создавать гибриды на  их  базе  — получаем растение из пыльцы или семяпочки, потом из гаплоида делаем диплоид и затем выводим гибриды. Это совершенно другие возможности! В прошлом году мы провели около 150 тыс. анализов, оценив растения по генотипу, это огромный объем. В этом году мы должны удвоить показатель. Раньше селекция велась по внешним признакам, по фенотипу, а сейчас мы ведем ее по генотипу, отбирая то, что нам нужно, на стадии сеянцев.

 

Архаичная селекция ушла в историю, если мы будем делать гибрид по пять-семь лет, то нас вытеснят с рынка. Сейчас важна скорость, нужно применять современные эффективные методы и  создавать гибрид за три-четыре года, чтобы обходить конкурентов. Я  уж молчу про то, что на горизонте стоит трансгенная селекция, которая пока запрещена у нас в  стране, но  разрешена за  рубежом. Почему мы не можем создавать ГМ-гибриды для Бразилии или Китая, где их  можно выращивать? Во  Франции тоже запрещены ГМО, но она ведет селекцию в этом направлении для других стран. Мы — международная компания и тоже можем этим заниматься, но это уже следующий этап: нужно оборудование, специалисты. Пока у нас две лаборатории молекулярных маркеров, планируем удвоить работу по гаплоидам, наладить семеноводство. Должны быть большие цели и задачи, тогда работать интересно.

 

Источник: http://www.agroinvestor.ru/business-pages/30055-sergey-gavrish/